P . Meйли

Различные аспекты я

(Экспериментальная психология. Под ред. П. Фресса и Ж. Пиаже. Вып. V. М., 1975.)

А. Я КАК СУБЪЕКТ

Джемс (1890) ввел весьма полезное различение понятий Я и МОЕ. Под первым понимается более ограниченное и четкое ощущение Я. Оно выражает то обстоятельство, что человек чувствует себя субъектом своих действий, своего восприятия своих эмоций и осознает свое тождество и неразрывность с тем, чем он был на­кануне. Это непосредственное переживание, иногда определяемое как точечное (Клапаред (1924), например, просил своих испытуемых указать, в каком месте их тела локализовано это переживание), не имеет никакого конкретного содержания, и его можно рассматривать как оборотную сторону центрации субъективной систе­мы. Некоторые наблюдения , особенно относящиеся к патологии, показывают, что это ощущение Я может быть более или менее отчетливым, выраженным или диффузным. В случаях деперсонали­зации и при так называемой «утрате Я» оно может частично от­сутствовать, хотя некоторые авторы, например Ясперс, отрицает, что человек может полностью утратить ощущение того, что он является субъектом своих действий и чувств. Напротив, Коффка (1935), как и многие другие, допускает возможность сознательных переживаний, не сопровождаемых ощущением Я, и приводит в ка­честве примера рассказ одного горца о том, как он очнулся в ледяной трещине, в которую он свалился, потеряв сознание. Психо­аналитик Федерн (1952), наиболее продвинувший вперед изучение феноменологии Я, рассказывает о своем пациенте, постоянно твер­дившем: «Я уже больше не я». Это утверждение прекрасно иллю­стрирует всю сложность таких явлений, при описании которых язы­ковые средства, видимо, не всегда достаточны для того, чтобы точно отразить переживаемые ощущения.

С помощью таких интроспективных отчетов можно установить только то, что существуют различные степени ощущения Я, что вполне совместимо с гипотезой, что это ощущение зависит от степени центрации субъективной системы, которая в патологических случаях может быть очень низкой или даже совсем от­сутствовать.

Б. МОЕ

Для психологии личности термин МОЕ представляет значитель­но больший интерес, поскольку он связан с индивидуальным со­держанием. Он обозначает один из важнейших аспектов Я, и мож­но только сожалеть о том, что психологи до сих пор не подвергли его систематическому изучению. Действительно, в этом вопросе мы нисколько не продвинулись вперед со времен Джемса, обозначав­шего с помощью этого термина все то, что субъект считает отно­сящимся к его Я, и прежде всего, разумеется, своё тело. Однако при более внимательном рассмотрении уже здесь намечается диф­ференциация: некоторые части тела, такие, как голова, глаза, серд­це, видимо, более тесно связаны с ощущением "МОЕ, чем. напри­мер, пальцы ног или ногти; известно также, что у маленького ребенка различные части тела только постепенно включаются в общий образ тела. Федерн, в частности, изучал то, что он назвал «границами Я», при различных типах душевных болезней и описал изменения таких границ на протяжении довольно короткого време­ни. Границы МОЕГО не совпадают с поверхностью тела. Некоторые объекты, близкие нам люди, воспоминания, мысли в равной мере могут стать МОИМИ. Принадлежность объекта к МОЕ наиболее отчетливо проявляется в том, что при утрате его мы реально чув­ствуем себя «лишенными чего-то». Реакция на посягательство на МОЕ является объективным критерием, позволяющим, минуя ин­троспекцию, определить его границы. Такое исследование, однако, еще не проводилось. Оно, несомненно, выявило бы, помимо боль­ших индивидуальных различий в патологических случаях, тот факт, что эти границы довольно размыты и МОЕ постепенно пере­ходит в НЕ МОЕ. Напротив, в случае нормального человека в поле нашего зрения оказался бы индивид совершенно иного рода, у ко­торого граница между МОЕ и НЕ МОЕ может оказаться довольно четкой. МОЕ можно сравнивать с территорией, которую защищает животное и на которой оно атакует постороннего, и тем самым проиллюстрировать некоторые его аспекты. Вмешательство другого лица может в отдельных случаях вызвать сужение сферы МОЕ, аналогичное сужению поля действия, вследствие чего иногда возникает чувство утраты или обеднения.

Это понятие МОЕ имеет некоторое отношение (еще не уточненное экспериментально) к понятию «ценность». В самом деле, можно предположить, что чем большей ценностью для человека обладает вещь, тем больше вероятность того, что она станет частью его МОЕ. Может быть, следует поменять местами члены этой формулы и сказать, что в основе субъективной иерархии цен­ностей лежит структура МОЕ. Мало вероятно, например, что человек, пренебрежительно относящийся к материальным ценностям, включит в МОЕ свой счет в банке, тогда как скупец, безусловно, поступит таким образом.

В. Я. В ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ

Известно, что для Фрейда в течение очень долгого времени сущ­ность личности заключалась в ОНО, в подсознательном, и что все те факты, о которых мы только что говорили, представляли для него немалый интерес. Фрейд стремился найти силу, противостоящую побуждениям. Он назвал ее сначала «цензура», и только в 1922 г. в «Я и ОНО» – пожалуй, одной из его наиболее важных для психологии работ – понятие Я утвердилось наконец в психо­аналитической теории в качестве важной инстанции личности. Я для Фрейда – это центр, регулирующий процесс сознательной адап­тации. Он включает в себя восприятие, интеллект и моторику. Все, что может стать осознанным, принадлежит Я, содержащему, однако, определенную долю бессознательного.

Такая концепция Я, достаточная для того, чтобы объяснить меха­низмы защиты против либидозных побуждений, с теоретической точ­ки зрения не является удовлетворительной. Эта инстанция оказыва­ется, с одной стороны, средоточием познавательных и исполнитель­ных функций и в то же время она включает в себя волю и фактиче­ские цели. Фрейд сравнивал действие Я со всадником, сидящим вер­хом на лошади-побуждениях, которой он должен командовать и управлять. Однако ответ на вопрос, откуда черпается сила для борьбы с ОНО, все еще не получен. В итоге психоаналитическое Я включает в себя всю личность, за исключением биологических побуждений; совершенно очевидно, что польза от такого широкого понятия не может быть велика. Употребление его скорее ведет к затушевыванию проблем, чем к их решению.

Систематическое изучение этого комплекса, называемого Я, приводит нас к выделению в нем нескольких аспектов.

1. Центрация большинства психических функций и явлений, упомянутых нами в связи с «Я-субъектом»;

2. Совокупность объектов, определяющих «содержание Я», или

его поле;

3. «Защитные механизмы;»; в более общем смысле это совокупность экологических побуждений, существование которых впервые особенно подчеркивал А. Адлер. Они направлены на защиту, а, также укрепление чувства своей силы и ценности.

Познавательные и исполнительные функции теряют здесь свое значение, несмотря на то, что Фрейд отвел им центральное место в комплексе Я. Они могут лишь служить субъективным потреб­ностям, однако их развитие предполагает, как мы знаем, полное освобождение от всякого субъективизма. Гартман (1937), один из психоаналитиков, наиболее систематически изучавший эту проблему, пришел к выводу о необходимости различения в Я конфликт­ной сферы и нейтральной сферы, состоящей именно из познаватель­ных функций. Согласно нашему генетическому представлению, они определяются объективной системой, тогда как другие явления, включаемые в понятие Я, относятся, по-видимому, к субъективной системе. Ее центрация, как мы уже видели, объясняет ощущение Я, определяет МОЕ и является источником побуждений Я.

Современное состояние наших знаний не позволяет нам говорить о системе Я в строгом смысле этого слова, и даже есть некоторая опасность злоупотребления понятием Я, поскольку оно превращается в синоним понятия «личность», теряя при этом собственное специфическое содержание. Если мы и пользуемся терми­ном Я, то только потому, что очень удобно обозначить одним сло­вом совокупность трех упомянутых выше аспектов, не подразуме­вая под ним целостную инстанцию, нечто вроде личности в лично­сти. Очень близкой точки зрения придерживается Олпорт (1958), предлагая не прибегать больше в теории личности просто к поня­тию Я — необходимо всякий раз уточнять, идет ли речь об осознании себя, образе себя, самооценке или расширении Я. Экспери­ментальное исследование этих проблем осуществляется частично в мотивационном плане (потребность в самоутверждении и защите).

ОБРАЗ САМОГО СЕБЯ

Мы должны упомянуть еще одно исправление, связанное с понятием «образ самого себя». Этот образ, видимо, лучше отражает то, что подразумевается под ощущением Я . Была сделана первая попытка экспериментально осветить те проблемы, изучение которых до сих пор осуществлялось только в клинике; и хотя полученные результаты едва ли можно считать окончательными, мы расскажем о нескольких основных типах таких исследований.

Человек воспринимает свой внешний облик, свое поведение и свои качества так же, как он воспринимает внешний мир. Эти восприятия – мы уже говорили о них в связи с генезисом образа собственного тела — непременно организуются в более или менее объективный, связный и устойчивый целостный образ. Этот self - image или self - concept , как принято называть этот феномен в англо­саксонских странах, представляется важной характеристикой лич­ности; некоторые авторы, Стагнер (1961) например, склонны даже отождествлять его с Я. Рассмотрим некоторые аспекты этого феномена.

А. ОБРАЗ СВОЕГО ВНЕШНЕГО ВИДА

Проблема образа самого себя была весьма конкретно поставле­на Готтшальдтом (1954): каким видит себя человек в зеркале? Чтобы экспериментально ответить на этот вопрос, Готтшальдт по­строил прибор, позволяющий проецировать на экран фотографию, произвольно сужая или расширяя изображение. Перед испытуемым находились зеркало, в котором он мог видеть свое отражение, и проекция его фотографии на экране, поперечные размеры которой он мог произвольно изменять, вращая ручку, чтобы получить об­раз, адекватный тому, что он видит в зеркале. В табл. I приводят­ся основные результаты опытов Готтшальдта и результаты его со­трудника Виле. Испытуемыми в опытах Готтшальдта были в ос­новном одно- и двухяйцовые близнецы.

Таблица 1

Восприятие собственного лица (по Gottschald , 1954)

_____________

В опытах Виле возраст группы был соответственно 8—10 и 10. 4—12; 2. Колонка Г — результат Готтшальдта,

Колонка В — результаты Виле.

Цифры показывают, какой процент испытуемых выбирал слиш­ком широкое, нормальное или слишком узкое лицо. Несмотря на достаточно большой разброс результатов, из опыта недвусмыслен­но следует, что с возрастом расхождения между истинным и воспринимаемым образом возрастают. Если мы вспомним о прожективных механизмах и об экспериментах Брунера и Постмана, посвя­щенных изучению перцептивной деформации под влиянием интимных потребностей испытуемых, нетрудно будет объяснить изменения, которые притерпевают образы испытуемых, наличием внутреннего идеального страза и желанием быть похожим на него. Посколь­ку детализация этого образа следует за формированием личнос­ти, естественно ожидать, что такое расхождение между действи­тельным и воспринимаемым образами будет увеличиваться с воз­растом.

Б. ОЦЕНКА САМОГО СЕБЯ

Трансформация воспринимаемого образа указывает, следова­тельно, на желание человека быть чем-то иным и, стало быть, на его неудовлетворенность тем, что он есть. Итак, степень удовлетво­ренности самим собой, или самооценка, имеет большое значение для поведения и внутренней динамики человека.

Вольф (1943) первым применил интересный метод непосредствен­ного измерения самооценки, который позднее был использован Хантли (1940), получившим аналогичные результаты. Тайком от испытуемого фотографировались его руки, лицо в полупрофиль, записывался его голос, доставался образец его почерка. Спустя б месяцев ему предъявлялись эти документы в Наборе с аналогич­ными материалами, относящимися к другим лицам; испытуемого просили оценить их и указать те из них, которые касаются его лично. Две трети этих документов оставались неопознанными: на рис. 6 показана оценка, которую давал испытуемый этим докумен­там в зависимости от того, признавал он их своими или нет. Выс­шей оценки было удостоено 162 неопознанных документа и только 30 опознанных. Однако, поскольку общее количество последних меньше, результаты приведены в процентах.

Опознанные документы

Оценки

Рис. 6

При интерпретации этих крайне интересных результатов надо исходить из того, что и в том, и в другом случае величина средней оценки смещена в сторону положительного полюса. Именно так обстоит дело в этом опыте с опознанными документами. Испытуемые склонны оценивать себя более снисходительно. Противополож­ную форму кривой в случае неопознанных документов можно объ­яснить только тем, что испытуемые, вероятно, воспринимали эти документы как тождественные их собственным, не отдавая себе в этом отчета, или же, чувствуя особую притягательность (или наоборот) этих документов, не желали признаваться себе в этом. Как бы ни были объяснены эти факты, они указывают на то, на­сколько чувствительны испытуемые к оценке своих собственных качеств. Вероятно, это происходит потому, что с ними тесно связа­на оценка самого себя. Эпштейн (1955) показал с помощью этой методики, однако на несколько ином материале, что существует тенденция более высоко оценивать неопознанные материалы. Шизо­френики склонны более высоко оценивать себя, чем нормальные люди, что можно интерпретировать как признак регрессии к первич­ному нарциссизму.

В. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ОБРАЗ

В многочисленных исследованиях того, какой образ самого себя сложился у человека, применялись вопросники и разного рода оце­ночные шкалы. Испытуемый должен был указать те качества, поступки и установки, которые он признавал за собой, или же от него требовалось определить свое место на той или иной шкале. В этом случае исследователя интересуют не детали создаваемого испытуемым портрета, а общий уровень оценки, проявляющийся в его ответах. Этот уровень можно определить двумя разными способами. В соответствии с первым предлагаемые испытуемому чер­ты делятся на основании общепринятых критериев на положитель­ные и отрицательные, а уровень оценки самого себя ( self - esteem ) определяется числом положительных черт, приписываемых себе испытуемыми. Второй способ, основанный на упомянутой выше ги­потезе, состоит в том, что испытуемый должен ответить на один и тот же список вопросов в двух различных планах. Он должен не только сказать, каким он видит себя (субъективный образ), но и указать те качества, которыми он хотел бы обладать (т. е. воссоздать, таким образом, идеальный образ себя, или ideal - self ). Степень расхождения между двумя оценками рассматривается как мера удовлетворенности собой или степень приемлемости самого себя. Можно, наконец, попытаться объективно оценить качества, перечисленные испытуемым, и сопоставить этот объективный образ с субъективным и идеальным образами. Все эти измерения очень сложны и не так уже независимы друг от друга. Субъективный образ зависит от образа идеального, и наоборот; как тот, так и другой не могут быть независимыми от качеств, которыми дейст­вительно обладает испытуемый.

Г. ГЕНЕЗИС ОБРАЗА САМОГО СЕБЯ

Прежде всего возникает гипотеза, что образ самого себя и самооценка в значительной мере зависят от уровня достижений, отношения родителей и от ряда других переживаний детства. Проверке этой гипотезы было посвящено много исследований. Хелпер (1955) получил с помощью списков черт описания того, как 50 юношей и девушек воспринимают самих себя и свой идеальный образ, а та описания того, как их родители воспринимают са­мих себя, д. друга, своих детей и какими они хотели бы их ви­деть. Результаты, однако, лишь частично подтвердили исходную гипотезу, и влияние отношения родителей не было продемонстрировано достаточно четко. Более благоприятными на первый взгляд кажутся результаты Журара и Реми (1955). Эти авторы измеряли степень удовлетворенности своих испытуемых физическими аспек­тами своей личности и своим субъективным образом в целом; их просили при этом сообщить то, что, по их мнению, думают об этом их родители. Эксперимент показал: 1) что удовлетворенность фи­зическим обликом личности имеет высокую корреляцию с удовлет­воренностью психическими качествами (0,68 — у мужчин; 0,84 — у женщин) и 2) что оценки испытуемых коррелируют с оценками, которые, по их мнению, дали бы им их родители (от 0,56 до 0,77). Эти результаты указывают, видимо, на то, что испытуемые моделируют свой образ в соответствии с предполагаемым мнением о них их родителей.

Особенно важную роль в генезисе образа Я играют, согласно некоторым теоретическим концепциям, пережитые успехи и неуда­чи. Влияние их, однако, не удавалось продемонстрировать сколько-нибудь отчетливо. В опыте Куперсмита (1959) испытуемые (дети в возрасте 10—12 лет), склонные давать себе более низкую оценку по сравнению с тем, как их оценивает преподаватель (самооценка осуществлялась на основании вопросника), добивались лучших ре­зультатов в тестах, моделирующих учебную деятельность, и они чаще выбирались другими детьми в качестве друзей, чем те испы­туемые, для которых была характерна противоположная тенденция (т. е. которые склонны оценивать себя выше, чем учитель). Эти результаты, таким образом, противоречат общепринятой гипотезе. Однако она подтверждается при сравнении детей, которые, как по их собственным оценкам, так и по оценке преподавателя, были невысокого мнения о самих себе; результаты учебной деятельности этих детей были низкими, равно как и их социометрические пози­ции. Эти результаты свидетельствуют, таким образом, о том, что успех или неудача необязательно отражаются на самооценке и что возможны случаи, когда, несмотря на положительный опыт, имеет место ускользающая от глаз преподавателя недооценка са­мого себя. Итак, характер влияния успеха или неудачи зависит от индивида; можно высказать гипотезу, что это влияние опреде­ляется оценкой самого себя, что означает обратную причинную зависимость.

УРОВЕНЬ ПРИТЯЗАНИЯ И УРОВЕНЬ ОЖИ­ДАНИЯ

Образ самого себя и идеальный образ должны проявляться в поведении в плане требований, предъявляемых индивидом к самому себе. Основываясь на концепциях Левина, его ученик Хоппе (1930) экспериментально изучал реакции испытуемого на успех и неудачи.