И. С. Кон

ЗАГАДКА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО «Я»

Фрагменты главы из книги: В поисках себя: Личность и ее самосознание. М.. 1984. С. 15-33.

Проблема «самости» — один из аспектов вопроса о сущности человека. Но охватывает она, по сути дела, многие вопросы, подразумевая родовую специфику человека, его отличие от живот­ных; онтологическое тождество индивида (остается ли он тем же самым в изменяющихся условиях и на протяжении жизни); фе­номен самосознания и его отношение к сознанию и деятельности или, наконец, границы индивидуальной активности (что реально человек может осуществить и чем обусловливается, мотивирует­ся и подтверждается правомерность его выбора)...

Хотя уже авторы классических робинзонад, тем более психологи XIX в., прекрасно понимали, что человек живет в обществе и зависит от него, общество, подобно пространству в ньютоновской физике, мыслилось ими лишь как условие, рамка, внешняя среда развития личности. Содержание «самости» ка­залось либо непосредственно данным, или формирующимся в результате самонаблюдения. Но что побуждает человека к са­морефлексии, каковы критерии его самооценок и почему он зао­стряет внимание на одних аспектах собственного опыта в ущерб другим?

Эти вопросы постепенно подводили психологов, как уже ра­нее случилось с философами, к пониманию социальной приро­ды «Я». Первым шагом в этом направлении было признание, что наряду с природными, телесными компонентами, к осознанию которых индивид приходит «изнутри», благодаря развитию орга­нического самочувствия, «самость» включает социальные ком­поненты, источником которых является его взаимодействие с другими людьми. Благодаря исследованиям американских соци­альных психологов Д. М. Болдуина, Ч. Кули, Д. Г. Мида, фран­цузского психолога и психопатолога П. Жанэ, советских ученых Л. С. Выготского и С. Л. Рубинштейна в проблеме «самости» обнаружилось множество новых аспектов и ракурсов.

Каждый специально-научный подход предлагает специфический угол зрения, вектор, под которым рассматривается и кон­струируется объект. В зависимости от контекста, исследовательских задач и методологических ориентации «самость» опи­сывается: 1) как субъект сознания и деятельности или как объект, продукт и отражение; 2) как субстанциальная, онтологическая реальность или как мысленный конструкт, создавае­мый исследователем; 3) как единое системное целое или как совокупность элементов, черт, измерений; 4) как структура или как процесс; 5) как интраиндивидуальное, имманентное лично­сти, или как интерсубъективное, возникающее в процессе взаи­модействия субъектов образование и т. д. <...>

Если отвлечься от чересполосицы теории и терминов, глав­ные вопросы психологии «самости» могут быть сведены к следу­ющим трем: 1. Объектно-онтологический вопрос: в чем состоит и чем поддерживается постоянство индивидуального бытия? 2. Субъектно-деятельностный вопрос: как формируются и фун­кционируют психические механизмы саморегуляции, каковы источники и резервы индивидуальной активности? 3. Когнитив­но-гносеологический вопрос: как формируется и какие функции выполняет самосознание индивида, его представления о самом себе? Есть еще аксиологический вопрос, выходящий за рамки собственно психологии: какую ценность для индивида и обще­ства представляют такие явления, как личное тождество, субъектность и самосознание?

С учетом всего этого можно говорить о разных уровнях, сре­зах анализа «самости». Идея ее постоянства, тождественности лучше всего выражается термином «идентичность», который имеет в науках о человеке три главные модальности: 1) психо­физиологическая идентичность обозначает единство и преем­ственность физиологических и психических процессов и струк­туры организма; 2) социальная идентичность обозначает систе­му свойств, благодаря которым особь становится социальным индивидом, членом определенного общества или группы, и пред­полагает разделение (категоризацию) индивидов по их социаль­но-классовой принадлежности, социальным статусам и усвоен­ным ими социальным нормам; когда такое разделение произво­дится извне, исходит от общества, его называют объективным, когда же его осуществляет сам субъект, в терминах «мы» и «они» — субъективным; 3) личная идентичность (или эго-идентичность) обозначает единство и преемственность жизнедея­тельности, целей, мотивов, смысложизненных установок лич­ности, осознающей себя как «самость».

Психофизиологическая и социальная идентичности могут быть описаны объективно, как нечто данное или заданное. Применительно к личной идентичности это уже невозможно, пото­му что данный феномен относится скорее к субъективной ре­альности. Разграничение «Я» и «не-Я», сознаваемого и пережи­ваемого, актуального и желаемого может иметь конкретный смысл только в рамках внутреннего мира личности с учетом осо­бенностей жизненной ситуации.

Изучение внутренней структуры «самости» влечет за собой дальнейшую дифференциацию понятий. Субъектно-деятельностное начало, регулятивно-организующий принцип индивиду­ального бытия называется активным, действующим, экзистен­циальным «Я», или «эго», а представления индивида о самом себе, его «образ Я», или «Я-концепция», – рефлексивным, фе­номенальным или категориальным «Я». Для обозначения чув­ства «самости», не отливающегося в понятийные формы, иног­да употребляется также термин «переживаемое "Я"». Структу­ру «самости» можно выразить графически.

Каждому из названных элементов соответствуют определен­ные специфические психические процессы: экзистенциальному «Я» – саморегуляция и самоконтроль; переживаемому «Я» – самоощущение; категориальному «Я» — самопознание, само­оценка и т. д. Однако такое разграничение, конечно, условно. Даже категориальное «Я», которое кажется чисто когнитивным явлением и легче поддается изучению, не может быть понято в отрыве от других модальностей и элементов «самости».

Хотя исследование категориального «Я» занимает одно из центральных мест в современной психологии и имеет важное теоретическое и прикладное значение, оно сопряжено с методо­логическими трудностями. Отсутствие строгих теорий; рас­плывчатость основных понятий и терминов; эмпиризм; обилие методологически слабых, чисто описательных исследований; неправомерное возведение корреляционных связей в ранг причинной зависимости; необоснованное выведение содержания «образов Я» из гипотетических предпосылок и условий; недо­статок исследований, проверяющих обратное воздействие само­сознания на поведение; подмена научных выводов суждениями здравого смысла — таков неполный список недостатков, харак­теризующих состояние изучения данной проблемы.

Структурная модель самости

Трудности экспериментального изучения «Я» коренятся не только в методологических и методических просчетах. За психологией «самости» стоит философская проблема соотношения «вещного» и «личностного», «социального» и «индивидуально­го», «данного» и «творимого». Одностороннее, недиалектиче­ское мышление, которое не может охватить бимодальность «Я>>, его одновременную принадлежность к «двум мирам», неизбеж­но превращает «вещное» и «личностное» в абсолютные противоположности. «Вещно-социологическое» и «вещно-биологическое» мышление пытается свести личность и ее самосознание к совокупности заданных социальных или природных свойств, тогда как «личностно-религиозное» и «личностно-романтическое» мышление наделяет духовность самостоятельным быти­ем, игнорируя реальные способы ее объективации в повседневной жизнедеятельности личности.

Экспериментальная психология, фиксирующая личность как объект, невольно превращает ее в некоторое наличное бытие, оставляя без внимания то субъектно-творческое начало, кото­рое философия, этика, да и обыденное сознание считают самым важным и ценным в человеке. Рассмотрение самосознания как суммы когнитивных процессов дает немало интересных дета­лей, от которых, однако, трудно вернуться к активной цельно­сти, охватываемой понятием «Я». Попытка локализовать «Я» в органическом теле индивида практически игнорирует его внутренний мир, а сведение его содержания к механической совокупности социальных ролей и условий плохо совместимо с признанием индивидуальности, несводимости.

Было бы неверно обвинить экспериментальную психологию в «непонимании» интерсубъективности, диалогичности и ценностности «Я». Трудность исследования этих явлений обусловлена тем, что они не поддаются жесткой операционализации и не укладыва­ются в привычную логику экспериментальной науки, построенной по образцу естествознания и, следовательно, ориентированной на изучение не людей, а вещей и безличных процессов.

«...Поставив вопрос: что такое человек? — мы хотим спросить: чем человек может стать, то есть может ли человек стать господином собственной судьбы, может ли он "сделать" себя са­мого, создать свою собственную жизнь?» (Грамши А. Избр. произв. В 3-х тт. М., 1969. Т. 3. С. 3. ).

Для теории личности этот вопрос главный.

При всей многозначности философской категории субъекта она всегда подразумевает активно-творческое, деятельное в противо­положность пассивности и реактивности объекта, сознательное, целеполагающее и сознающее самое себя, свободное, имеющее возможность выбора и в силу этого незавершенное и в известной мере непредсказуемое, уникальное, принципиально неповторимое и незаменимое другими объектами того же класса начало.

В реальной действительности субъектно-объектные характеристики переплетаются. Один и тот же человек в разных отноше­ниях и в зависимости от обстоятельств может быть и субъектом и объектом, да и самый статус субъекта никому не присущ как некая природная данность, он всегда обретается, а поддержание его требует определенных усилий. Недаром личность как воплощение субъектности издавна ассоциируется с творчеством, ду­ховным совершенствованием, преодолением ограниченности ме­ста и времени, а обезличенность – с пассивностью, несвободой, неразвитым сознанием и отсутствием достоинства. <...>

Проблема человеческого «Я», о которой мы рассуждаем, под­разумевает два фундаментально разных вопроса: 1) «Что такое "самость"?», какова вообще природа «самости», идентичности, самосознания и т. д.; 2) «Кто я?», каков смысл моего конкретно­го бытия. Вопросы эти взаимосвязаны. Ответ на вопрос «Что такое "самость"?» так или иначе соотносится с личным опытом вопрошающего, и невозможно определить собственное «Я», не соотнеся его с представлением о сущности и возможностях че­ловека вообще. Причем в обеих формулировках проблема име­ет не только когнитивный, познавательный, но и экзистенциаль­но-нормативный смысл.

Но в первом случае в центре внимания стоят родовые воз­можности человека, а во втором — индивидуальные.

Вопрос «Что такое "самость"?» безличен, ориентирован на объективное познание, результаты которого могут быть выра­жены в понятиях; это поиск общего закона, правила, нормы, на которую может с теми или иными вариациями ориентироваться каждый; это открытие себя через другого. Вопрос «Кто я?» инт­роспективен, субъективен, обращен внутрь личности; это не столько познание, сколько самовыражение, автокоммуникация, путь от себя к другому; он не отливается в четкие понятийные и вообще языковые формы и апеллирует не столько к разуму, сколько к непосредственному переживанию, интуитивному опыту. Его общезначимость покоится не на подчинении общим правилам, а на внутреннем сходстве, близости переживаний и ценностей всех или, по крайней мере, некоторых людей.

Соотношение этих подходов можно представить следующи­ми двумя рядами

Что такое «самость»? Кто я?

Объективное Субъективное

Сущность Существование

Определение Выражение

Объяснение Понимание

Всеобщее Особенное